Название: A day in the life of the pillow. Как-то так получилось. (что я не смогла придумать нормального названия)
Фандом: Supernatural RPS
Автор: tea freckle
Пейринг: J2 (Дженсен/Джаред)
Рейтинг: NC-17 (хотя до механики процесса руки так и не дошли)
От автора, оно же предупреждение: фик короткий, написан на третий тур кинк-феста по заявке marina_ri ( ) :
J2. Мальчики еще не женаты и живут в одном доме. У Дженсена пропадает подушка.
Однажды он заходит к Джареду и видит, что тот трахает его подушку.
Тайное наблюдение за мастурбацией, последующий секс, кто сверху - неважно. Если это еще и первый секс - чудесно. Рейтинга хочется, чтоб выше неба )). Не АУ.
не все совсем так, но вы предупреждены. (вещи - они не сами по себе. это подушка Дженсена, и это все меняет, на этом можно строить города, - подумала я.)
Дисклеймер: все не мои и все не мое, кроме направившейся в нужном (неожиданном) направлении фантазии.
Она большая и мягкая.Она большая и мягкая. Джаред стискивает, сминает синтепоновый бок и вжимается в нее лицом. Она пахнет как Дженсен, непонятно, вроде не сладко, на самом деле, но...сладко. Как дженсенов парфюм - резко, чуть терпко, но приглушенно, умеренно, как сам Дженсен. Напоминает колу. Ах, вот откуда эти пузырьки. Замкнутый на себя, тесный, теплый, как нагретая постель, задыхающийся вакуум.
Не то, чтобы Джаред прямо так взял, зашел в комнату и полез к эклзовской подушке. Какие мотивы нужно иметь, чтоб изначально поставить себе целью чью-то подушку? Почему, например, не сосредоточиться на содержимом корзины с грязным бельем?
Нет, все получилось само собой. Если кто Джареда спросит, он только обозначит пожатие плеч, сведет брови домиком и слегка улыбнется. Он будет растерян, так что для начала все будет "слегка". И так он и ответит. "Как-то так получилось".
С утра Эклз встает рано, хотя ему, конечно, совсем не хочется вылезать из своей кровати с теплым, сбившимся в гнездо одеялом. Поначалу он тяжело-сонно пыхтит, вздыхает-зевает и морщится, потягивается, разминает плечи, хрустит шейными позвонками и плетется в душ. До полудня ему всегда кажется, что он просто не умеет высыпаться, не может физически. Из зеркала смотрит хмурый небритый мужик, который пил вчера на ночь пиво и зачем-то - ну зачем?! - кофе, и этот...в общем, он знает, что сейчас, скоро, выпьет еще порцию последнего, иначе что-нибудь уронит и разобьет. Может, даже себя. Он думает о тоннах грима, сухой коже после, о неприятных ощущениях в желудке прямо сейчас. Теплая вода бодрит, и Дженсен, уже чуть менее мрачный, начинает торопиться, сушит волосы полотенцем - все равно перед съемкой все поправят, - и идет на кухню. Он притворяет за собой двери тихо и старается не греметь посудой. Вода ударяется в металлическое дно кофеварки слишком громко. Он варит кофе, закусив губу и нахмурившись.
Вот тогда-то Джаред и просыпается.
Джаред все равно просыпается. Он бредет уже по направлению к лестнице, почесывая бок, когда понимает, что вне спальни слишком холодно. Возвращается, прячет под серой футболкой мурашки. Если бы размер был еще - еще - больше, ее можно было бы заправить в джинсы, и тогда было бы совсем хорошо, не сквозило бы. Лэйба за воротом царапает шею.
- Черт, что у нас с отоплением? - хрипло спрашивает Джаред.
- А что у тебя с отоплением? - выгибает бровь Дженсен. Улыбается левым уголком рта: было достаточно времени, чтобы научиться не ржать при виде взъерошенного Падалеки, с глазами-щелочками, вполне может быть, надевшего что-нибудь шиворот навыворот.
У них что-то вроде негласного договора: по утрам громко не смеяться, особенно друг над другом.
Джаред смотрит на свернувшийся растянутый ворот дженсенова свитера и пожимает плечами.
- Я не знаю.
- В душ, - говорит Эклз, оценив степень страдания друга: по мере продвижения Джареда по кухне взгляд невольно цепляет затвердевшие под футболкой соски. Всего на секунду.
- У меня выходной, между прочим, - бурчит Джаред. Он напрягается, гадает, чем от него пахнет сильнее сейчас - потом или пивом? Что, прямо так уж несет?
Дженсен сказал бы, что пахнет сонным Джаредом. Невыносимо.
- Там горячая вода. Я об этом. Не хватало еще лечить твои сопли с нашим-то графиком. Или оденься уже или спи дальше, - Дженсен отвлекается на свой кофе. Он - кофе - благоухает просто одуренно. На тарелке перед Дженсеном лежат два румяных тоста, один надкушен. Вообще-то он делает их по привычке, по утрам у Эклза аппетит не очень, ему лишь бы глаза открыть, чтобы гримерши не предлагали закрепить веки скотчем. - Я тебя разбудил? - спрашивает небрежно, когда Джаред все еще не уходит. В голос просачивается беспокойство, но это не промах: между собой они стараются не играть.
Ну, Джаред на это надеется. Что оба стараются. Так, что у них получается жить проще, чем выдуманные персонажи, потому что у тех слишком много проблем на поверхности. А тут кажется, что все, как карты: загруз, работа от заката до рассвета и после, крики режиссера, слепящий свет, декорации, на которые постоянно натыкаешься, споры сценаристов, надоевшие подколки, что-то новое, заставляющее сгибаться от хохота посреди сцены. Оплетающие, просачивающиеся внутрь пауками, по цепочке, черные буковки с листов сценария - тяжесть сыгранных эмоций. И напротив - вечеринки, друзья, книги, девушки, выходные, не щедрое ванкуверское солнце, шумящие деревья за окном машины, сдвинутые на нос очки Дженсена, отражение, блики, его веснушки. Странная колода.
Падалеки не сел бы с ней играть в покер, но его никто не спрашивал.
Дженсен уходит, уже от души хлопая дверьми, шурша курткой, оглянувшись. Он говорит "отдыхай" напоследок, и Джаред знает, что больше не заснет. Не сейчас, нет. Вон, собаки уже толкутся у двери.
Он выгуливает собак, насыпает корма в их миски, треплет за уши расшалившегося Харли. Заразную эклзовскую сонливость как ветром сдуло. Впрочем, ветер и правда очень свежий сегодня.
В комнате Дженсена он оказывается вечером. Мысли весь день какие-то рассеянные, словно среди них есть какая-то одна особо важная, даже срочная, но она ускользает. А вот тут, - Джаред вдыхает - ноздри странно, по-животному жадно раздуваются, - втягивает теплый воздух. Вот тут он чувствует близость той самой-самой мысли, тут концентрация его незнания, куда деть руки весь день, апофеоз его рассеянности. Джаред подходит к кровати. Она застелена наспех, одеяло бугрится, и Джаред разглаживает его, проводит рукой. Понятно, что оно давно остыло, но все равно разочаровывает. Кажется, он видел, как Дженсен спит, миллион раз, хотя, скорее всего меньше - просто образ впечатался, въелся где-то на уровне подсознания.
Спит на животе, сбив под собой простынь, до носа завернувшись в одеяло. Спит, как человек, который всегда-всегда-всегда спит один. Это не дает Джареду покоя. Вот колено скользит по кровати, Дженс ерзает и подгребает под себя подушку. Джаред вспоминает, как на прошлой неделе схлопотал этой самой подушкой в лицо, не успев объяснить, зачем пришел. Или вот этой? Нет, той, точно. Если одну он швыряет, у него остается запасная, та, что справа. Джаред представляет, как приоткрытые мягкие, еще более пухлые, чем обычно со сна губы мажут по наволочке, как вжимается в них теплая дженсенова щека и дыхание, ровное, тихое, звучит в тишине и темноте. Сейчас еще не совсем темно, но воздух все такой же густой, весь пропитан Дженсеном.
Смешно, но выпустить из рук эту подушку - выше его сил. Она как артефакт, часть ЧЕГО-ТО. Чего-то такого, ох... Кольцо всевластия, мать его. "Подушка бессилия", - думает Джаред.
Ну кому какое дело? Это же его дом. Дженсен вернется только через...через...черт, где мобильник?
Он говорил про какую-то сложную сцену. Говорил, придется переодеваться зачем-то. Боже, да Джаред же знает сценарий почти наизусть, даже то, что не требует его присутствия совсем. У него отличная память. Что же он там говорил? Сложная сцена - значит надолго, значит, сейчас они только поняли, как это должно выглядеть в идеале, а у Дженсена вот-вот откроется второе дыхание.
Джаред возвращается к себе. Кладет подушку на кровать и, на минуту над ней зависнув, скидывает толстовку и ложится. Прислушивается к собачьей возне внизу, из-под полуприкрытых век смотрит на громоздящуюся на столе стопку сценариев. Вздохнув, быстро-быстро скользит губами по наволочке. И засыпает. Прямо так, обняв подушку Эклза, уткнувшись в нее носом.
Дин, запертый в клетке наедине с собственным диким страхом, получается у Дженсена просто, привычно - эта трясина легко затягивает. Его рабочий день заканчивается быстро, до беспокойства. Все довольны, Клиф глушит мотор, они прощаются, телохранитель уезжает, а Дженсен долго еще стоит перед домом с дымящейся сигаретой, зажатой между пальцев. Он, правда, больше держит ее, чем курит. Кто-то когда-то сказал, что курение позволяет верить, что что-то делаешь, когда на самом деле ничего не делаешь. Для Дженсена все наоборот – редкая сигарета утверждает момент, когда он прогоняет из головы все досаждающие мысли, застрявшие там от переутомления, планы на выходные, смутные подозрения, раздражение из-за заевшей клавиши I в клавиатуре лэптопа. Время, которое он заслужил, чтобы просто быть.
Запах табака смешивается с ощущением остывающей земли и сырости, тучи сгущаются. Он стоит и смотрит на окно второго этажа – спальня Джареда. Желтый свет в темноте, как лимон в чае, занавески сдвинуты наполовину, но с дженсеновой стратегической позиции все равно ничего не видно.
Эклз поднимается на крыльцо, вдавив сигарету в бок замаскированной жестяной банки, и размышляет о высоких пожарных лестницах. Напоминает о втором сезоне и отрубленных головах.
Джаред все-таки пропускает момент, когда Дженсен возвращается.
Слава богу, подушки у них почти одинаковые, так что Дженсен не обращает внимания, на чем там Джаред заснул в семь часов вечера.
- Эй, - тихо говорит Дженсен.
Он опустился на корточки у изголовья, а Джаред, едва разлепив глаза, резко садится и отпихивает подушку себе за спину, как опасную улику.
- Не смей спать, чтобы потом снова доставать меня ночью, - усмехается Эклз. – Что у нас с ужином?
- Как там Дин? – не глядя, интересуется Джаред.
Это игра. В смысле, вопрос-ответ.
- Теряет контроль, - помедлив, отвечает Дженсен. - Сэмми?
- Благодарен?.. - Джаред размазывает черничное варенье по оладке и явно хочет сказать что-то новое. Но сегодня не получается, сегодня он не в теме. Первая и последняя ласточка.
Джаред лежит на спине, уставившись в потолок, обхватив подушку.
- Пусти, - пришлось сказать Дженсену однажды.
Они не играют. Они по возможности откровенны друг с другом, иначе как строить совмест...ный быт? "Ты же сам понимаешь, чувак", - им даже не нужно это озвучивать. Случайно, виноват, больше не повторится.
Но Джаред помнит, как Эклз сжал его плечо, когда все-таки зашел разговор о разрыве с Сэнди. Сразу не было никакого "ты в порядке, приятель?" или "так давай оттянемся, забудь", Дженсен, оказавшись неожиданно близко, так всматривался в его лицо, в глаза, словно мог разглядеть там что-то новое, какие-то тревожные признаки или великое страдание или демонскую черноту, которая грозила свести его лучшего друга с ума. Вряд ли бы получилось, Джареда просто закоротило тогда. Он замер, не дыша, как долбанный сурикат под первым лучом солнца.
Дженсен сам не так давно шутил, что на месте Маккой давно послал бы такого эксгибициониста. Получилось немного иначе. А до них позже, в разных местах в разное время суток, дошло, что на Сэнди Джаред так и не вешался. На нее не особо-то повешаешься - упадет.
Джаред зажмуривается, крепче прижимает к себе подушку, кусает за уголок. И вместе с дрожащим выдохом, не контролируя себя, подкидывает бедра. Как же пахнет, как же она… Джаред быстро дышит носом, грудь ходит ходуном от сдерживаемых стонов, нет, Джареду кажется, он вот-вот завоет, заскулит, как собака. Неожиданно, как приход.
На улице, кажется, дождь начинается. Озон пропитывает воздух.
- Джей, ты не видел… - начинает Дженсен и резко замолкает, замирает, стиснув ручку только приоткрытой двери. Падалеки его не слышит, конечно, как бы он услышал, когда?.. Хм. Гм.
Джаред на кровати перекатывается на живот, шумно выдыхает в одеяло и приподнимается над…подушкой. Вены четко выделяются на напряженных загорелых руках, футболка облепляет закаменевшую спину и изгиб поясницы. Это Падалеки, это все еще он. «Поло на слонах», - решил про него как-то раз Дженсен. Теперь, забыв подумать, он подсказывает, как стриптизерше, но про себя, слава богу – «сними!». Ткань задирается, когда Падалеки подается вперед, въезжая пахом - ну да, - в подушку. Вторую на его постели, хотя у Джея вроде всегда была только одна. И какую-то другую. Либо он ее регулярно так эксплуатирует, либо…либо это подушка, за которой пришел Дженсен. А то у него на кровати почему-то осталась только запасная. Вторую, то есть первую его любимую уютную подушечку кто-то снес. Кто-то.
В памяти Эклза поневоле всплывает эпизод в ресторанчике. С каких-то выходных в ЛА.
- Чем вообще твой Джаред отличается от своих собак? - спрашивает Данниль, хитро и нетрезво блестя глазами. Подпирает щеку кулачком и покачивает в руке бокал - красное полусухое по донышку.
- Он не пытался трахнуть мою ногу...
Харрис запивает смех вином, а лицо Дженсена приобретает задумчивое выражение, взгляд застывает где-то между декоративным столиком с наворочанной лохматой икебаной и стеной. И когда он хмурится, кроме морщинки на лбу получается такой гротескный излом бровей.
Дженсен думает, что если Джаред теперь снимет джинсы, это будет логичное развитие событий. Если можно так выразиться в их ситуации. Он даже ждет этого, но Джаред так и продолжает ездить вздувшейся ширинкой по несчастной подушке.
«Надеюсь, он не собирается вернуть мне ее после всего этого», - старательно возмущается про себя Дженсен, чувствуя, как внизу живота нарастает знакомый жар. Он стискивает зубы так, что они, кажется, едва не трескаются, когда Джаред меняет более-менее размеренный ритм и начинает толкаться в подушку совсем уж остервенело, с каждым выдохом срываясь на стон. Вид его конвульсивно напрягающихся ягодиц, обтянутых потертой джинсой с одной махристой дыркой (на Падалеки ничто не выходит из моды) настолько гипнотизирует, что Дженсен отпускает дверь, не зная, может ли она заскрипеть или нет, и утыкается лбом в косяк. Эклз закрывает глаза, но тут Джаред стонет особенно отчаянно, и возбуждением все равно прошивает, будто по позвоночнику хлестнули чем-то щекотным и раскаленным одновременно, и оно прошло через все тело насквозь.
Еще с полминуты Дженсен держится, не хватаясь за свой член и мужественно молча, следя, как поджимаются у Джареда на ногах пальцы, как открывается яркий смешной и крышесносный, исключительный падалековский рот. А потом спрашивает, тяжело прислонившись к косяку уже в комнате:
- И что, так и спустишь в штаны?
Он уже думает, что его снова не услышали, когда Джей, исчерпав инерцию, резко замирает и оборачивается.
- Это жестоко, - не так жалобно, как могло бы показаться ожидающему того, говорит Падалеки.
- Еще как, - кивает Дженсен.
Футболка Джареда мокрая от пота – от ворота к груди, подмышками, между лопаток и ниже. Она мокрая.
Дженсену кажется, что свет в комнате мигает, но на самом деле это у него в глазах темнеет, когда он лишается опоры.
- Нет, ну, правда, не мог еще подождать, - успевает произнести Джаред нарочито нормальным голосом, прежде чем испугаться: - Нет!.. Нет, Дженс, Дженсен, нет, стой, подожди, Дженсдженсдженс...
Он напрягается весь, садится на колени, неловко запутавшись ногами в одеяле, напряженный как задетая струна. Даже собаки где-то внизу заводятся и подхватывают, начинают лаять. Может, просто чувствуют грозу: в окно все сильнее стучат холодные капли.
- Я не...успокойся, - говорит Дженсен. – Тихо ты.
Сердце бьется в желудке. Или ниже. Колотит всего от паха до солнечного сплетения, изнутри. Тело гудит так, что хочется встряхнуться, но оно не слушается.
- Я не какой-то там…извращенец, Дженс, нет, - это заевшее нет, - я просто не могу, я это не контролирую. Это сильнее, это так сильно, Дженс, - сбивается на шепот Джаред. Запускает пятерню в растрепанные волосы, открывает влажные лоб.
Дженсен видит. Он не слепой, конечно, теперь он видит. Джаред никогда в жизни еще не просил так, телом, глазами, не просил так, словно собирается умереть, если Дженсену вздумается сейчас уйти. Полный бред, правда, но так это и выглядит.
- Знаешь, что…если тебе так нравится эта подушка, нужно было дать мне знать раньше, а то я не упомянул тебя в завещании, теперь придется переписывать, - почти скороговоркой выдает наконец Эклз.
Джаред словно сдувается. Плечи опускаются, а на щеках появляются ямочки.
- Я не спрашиваю, «что это значит»?
Джаред быстро облизывает нижнюю губу – мелькает кончик языка, - и качает головой, ерзает:
- Ты меня понял.
До него – пара шагов. Время смазывается, сжимается от точки до точки. Падалеки отодвигается, Дженсен ставит колено на кровать, между ними – подушка. Дженсен откладывает ее в сторону, усмехнувшись. Джаред лежит на спине, глубоко дышит и смотрит из-под влажной челки, темные глаза блестят немного недоверчиво, зубы блестят, кожа блестит, стояк упирается в джинсы. Эклз перехватывает запястье в тонкой полоске браслета, с нажимом проводит по руке – волоски дыбом становятся – сжимает предплечье.
- Снимай ее уже, - говорит он Джареду.
Джей быстро стягивает потную футболку, встряхивает головой, и Дженсен тут же запускает руку в его волосы, сжимает осторожно, улыбаясь, а потом кладет ладонь на затылок и тянет на себя. Джаред горячо выдыхает, касается его губ ответной улыбкой, сначала просто, ткнувшись острым носом в щеку, потом впивается губами в приоткрывшийся послушно рот, хватает за ногу и заставляет перекинуть ее через себя, так, что Эклз теперь сидит на нем. Джаред такой рельефный, непривычно твердый, большой, его не накроешь целиком, это вызывает безотчетное восхищение. Он лижет от уголка дженсеновых губ, по внутренней стороне, по языку. Почти слышно восторженное поскуливание от переизбытка ощущений, что-то такое зарождается в горле.
Дженсен дергается, когда их бедра соприкасается, потом прижимается сильнее, двигается, вслушиваясь в сопение Джареда, кусает за упрямый подбородок, лижет одну родинку, другую, целует в зажмуренные глаза, щекотные ресницы. Вдох-выдох и он хватается за джинсы Падалеки, цепляет пальцами шлевки, быстро расстегивает ширинку. Руки Джея при этом падают на постель, он издает какое-то обалдевше-дезориентированное «аа», и не потому, что ему что-то прищемили, слава богу. Боксеры не тесные, но тоже уже мешают. Дженсен стягивает их вместе с джинсами до колен и замирает. По-щенячьи заглянув в его округлившиеся глаза, болотные в свете лампы, Джей плюхается на живот и тут же стонет, как будто получив под дых. Фыркает, позволяя заботливому Эклзу подпихнуть под себя ту самую подушку.
- Ты правда собираешься?..
- Не знаю, - бурчит Дженсен. Наклоняется, опираясь на локоть, и влажно целует Джея в поясницу. Под левой ямочкой очередная правильная круглая родинка. – А ты что, готов?
Кожа горячая, светлая, не женская, но все равно какая-то бархатная, тем более.
- Ты можешь…черт, - пальцы скользят по внутренней стороне бедра, Дженсен подбирает слова, – сделай так еще раз.
- Что? Как? - задыхается в одеяло Джей.
- Напряги их, - отчаянно просит Эклз, и с нажимом гладит крепкие ягодицы, поддерживая Джареда под живот.
- Да, сэр.
Дженсен рычит и кусает. Джей вскрикивает и начинает смеяться.
- Больше ничего не надо? – с подозрением спрашивает Эклз.
- Ну…вроде как. Давай уже. Давай, Дженс, мать твою, пожалуйста!
- Все…все.
Джаред хватает ртом воздух и зажимается. Морщит нос, вот совсем не забавно. Дженсен гладит широкую спину, из последних сил сдерживаясь – не делая резких движений внутрь и не вынимая, чтобы скорей уже справиться с этим самому.
Минутами позже целует лопатки, плечи, безостановочно гладит, потом, приподнявшись над перевернувшимся Джаредом, удивленно смаргивает слезы. Все тело дрожит от напряжения..
- Джееенс, - чуть надорвано смеется Падалеки, прижимаясь лбом к усыпанному веснушками горячему плечу.
- Ты же ни на кого так больше не смотришь?
- Нет, не смотрю, - на секунду задумавшись, отвечает Дженсен и отхлебывает кофе.
- Черт, - смеется Падалеки, - я знал, знал.
Дженсен вопросительно мычит, верхняя губа масляно блестит от бекона.
- Не давись, успеем. Ты сегодня…
Дженсен этим утром довольно бодрый и голодный к тому же.
- Ты меня любишь.
- Гений, - хмыкает Эклз, прожевав.
Иначе стал бы он трахаться с парнем, который так использует подушки.
чем я занималась?
Название: A day in the life of the pillow. Как-то так получилось. (что я не смогла придумать нормального названия)
Фандом: Supernatural RPS
Автор: tea freckle
Пейринг: J2 (Дженсен/Джаред)
Рейтинг: NC-17 (хотя до механики процесса руки так и не дошли)
От автора, оно же предупреждение: фик короткий, написан на третий тур кинк-феста по заявке marina_ri ( ) :
J2. Мальчики еще не женаты и живут в одном доме. У Дженсена пропадает подушка.
Однажды он заходит к Джареду и видит, что тот трахает его подушку.
Тайное наблюдение за мастурбацией, последующий секс, кто сверху - неважно. Если это еще и первый секс - чудесно. Рейтинга хочется, чтоб выше неба )). Не АУ.
не все совсем так, но вы предупреждены. (вещи - они не сами по себе. это подушка Дженсена, и это все меняет, на этом можно строить города, - подумала я.)
Дисклеймер: все не мои и все не мое, кроме направившейся в нужном (неожиданном) направлении фантазии.
Она большая и мягкая.
Фандом: Supernatural RPS
Автор: tea freckle
Пейринг: J2 (Дженсен/Джаред)
Рейтинг: NC-17 (хотя до механики процесса руки так и не дошли)
От автора, оно же предупреждение: фик короткий, написан на третий тур кинк-феста по заявке marina_ri ( ) :
J2. Мальчики еще не женаты и живут в одном доме. У Дженсена пропадает подушка.
Однажды он заходит к Джареду и видит, что тот трахает его подушку.
Тайное наблюдение за мастурбацией, последующий секс, кто сверху - неважно. Если это еще и первый секс - чудесно. Рейтинга хочется, чтоб выше неба )). Не АУ.
не все совсем так, но вы предупреждены. (вещи - они не сами по себе. это подушка Дженсена, и это все меняет, на этом можно строить города, - подумала я.)
Дисклеймер: все не мои и все не мое, кроме направившейся в нужном (неожиданном) направлении фантазии.
Она большая и мягкая.