внезапно! J2

[fromdarkwater]

ночь раскапывания букво-запасов

Название: I don't fear anything in this place we're in
Автор: fromdarkwater (aka tea freckle)
Жанр: романс, повседневность
Пейринг: Джаред/Дженсен
Рейтинг: R
Размер: мини
Дисклеймер: ваще не мое
Аннотация: это сборка не требующих завершенности, старых, мимимишных, штамповых, не вычитанных и в целом и корявеньких кусочков текста про J2. Наткнулась тут и подумала: чего добру пропадать совсем, пусть где-то будет
Примечание: название - строка из песни Carolina Liar 'When you are near'

У Джареда есть новые ключи, к которым он до сих пор не привык.

У Джареда есть новые ключи, к которым он до сих пор не привык.
Его никто не встречает в аэропорту, и никто не встречает на пороге. Он опускает сумку на пол ранним утром в полутемной прихожей и стоит, прислушиваясь, оборачиваясь на темное отражение в зеркале, не веря, что это все, последнее на ближайшее время прибытие, точка B.
Сбросив кроссовки и оставив сумку у дверей, он проходит дальше. Дверь спальни непривычно открыта. Рассеянный свет из промежутка между шторами. Дженсен спит посреди огромной кровати, почти в позе эмбриона. Джаред смотрит в его спокойное лицо. Волосы Дженсена взъерошены, он знакомо сопит и вполне может быть, ему снится сценарий, распечатка которого валяется на полу у изголовья кровати вместе с телефоном. Жарко, и одеяло он скинул, а между коленей зажата большая белая подушка. Джаред оглядывает его всего, жадно обхватывая взглядом, моргает, облизывает губы. Прислоняется к косяку, закрывает глаза, втягивая носом воздух. В самом деле, ужасно сушит, постоянно хочется пить, он во время полета выпил две стандартных бутылки минеральной воды.
Джаред делает еще несколько беззвучных шагов в комнату, чтобы увидеть, какое на Дженсене белье. Просто он может знать. Знает даже, лучше всех, где у Дженсена были синяки на бедрах.
Навстречу ему из скопившихся в углу теней поднимается Сэди, оказывается, ему не померещилось движение - это девочка вскинула голову. Она тихонько скулит, а лаю он не дает вырваться из как будто растянутой в радостной улыбке пасти, накрыв собачью морду широкой ладонью.
- Тихо, девочка, - одними губами произносит Джаред, присев на корточки.
Если присмотреться, в одной из мятых тряпок на ее подстилке можно узнать старые Джаредовы шорты.
Сэди тычется мокрым носом ему в лицо, на расстоянии вытянутой руки находятся голые пятки Дженсена, голени, покрытые золотистыми волосками. Джаред опускает руку на одеяло рядом.
Спина и шея болят после перелета, вообще, болит все, но он вспоминает сонный жар Дженсена и берет с собой в гостиную, не решается тревожить, как будто он призрак, а вокруг Дженсена соляной круг. Все эти месяцы. Только все мысли от привычного-щемящего, сбежавшего в память ощущения испаряются из головы. И благодарность горит, не смотря на усталость - в самолетах у Джареда толком поспать не получается - не позволяя упасть на застеленный кое-как диван.
Забрал Сэди! Забрал.
Интересно, во сколько Дженсен лег? В последний раз, когда они говорили, он рассказывал - не жаловался, что встает теперь иногда еще раньше, чем им приходилось для утренних съемок. Столько всего взвалил на себя, и рад, определенно.
Джаред снимает джинсы, футболку и идет на кухню, Сэди цокает коготками следом. Он, от полноты чувств, через каждые полминуты тянется почесать ее за ушами, глупо улыбаясь.
- Прилечу рано, отосплюсь и заберу Сэди у Марка. Она раньше меня приедет.
- А мне на студию к восьми.
- Не беспокойся.
- Ладно.
"Ладно".
Похрустев позвонками и более-менее устроив голову на подушке, пятку - на подлокотнике и другую ногу согнув в колене, Джаред смотрит в темноту и слушает дыхание Дженсена, слыша то ли на самом деле, то ли...просто слыша. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Присвист, шерох. Джаред улыбается. Сколько времени, интересно?


Снимали третий сезон. Дженсен выглядел и вел себя как будто у него регулярные приступы мигрени.
Джаред спросил:
- Как сделать хорошо?
- Не лги мне, - он закрывал лицо, тер, а потом тер пальцы, скатывая остатки грима.
- Я и не хотел, - Джаред сел напротив, наклонился, кисти рук беспомощно расслаблены между колен - поза могла бы показаться заискивающей.

- Что, если нам придется сниматься в этом ненормальном шоу всю жизнь? - Дженсен улыбается. Они лежат в темноте, одинаково заложив руки за голову. - В этом городе, в котором почти нет солнца.
- Есть здесь солнце, - возражает Джаред.
- Очень, очень мало.
- Нормально.
- По каким меркам?
- Не по калифорнийским, - ворчит Джаред, ворочаясь на кровати.
Они периодически меняются ролями в этом споре, защищая то один, то другой любимый город. Ведь вообще-то…
- Ты же не любишь солнце, у тебя веснушки.
- Люблю, - фыркает Дженсен.
- Но не очень много.
- Да, - после паузы, слыша по дыханию, что Джаред рядом все еще не спит, Дженсен добавляет: - Мне вообще-то уже все равно.
Джаред вопросительно мычит, перекатившись на бок и уткнувшись носом Дженсену в бицепс.
- Насчет веснушек.
- Я люблю твои веснушки, - одобрительно-сонно бормочет Джаред
Дженсен улыбается молча, но улыбку все равно как будто слышно - в комнате не тихо, она наполнена чем-то. Терпко-сладким, растянутым и готовым вот-вот треснуть, как фруктовая кожура.

- Хочешь домой? - как-то потом спрашивает Джаред, когда опять всплывает тема враждебного климата.
- Конечно, - говорит Дженсен, когда некоторое время спустя соображает, какой дом Джаред имеет ввиду. - Не сейчас.

- Давай не будем…на работе, - говорит Дженсен утром, застегивая джинсы.
В металлическом болте и дырке нет ничего особенного, но Дженсен выглядит, как будто механизм ему не знаком. Такое сосредоточенно-озадаченное у него лицо.
- На площадке? - переспрашивает Джаред, перестав рассеянно водить рукой по подушке Дженсена, поднимает голову. Вид немного опухший.
- На работе, - повторяет Дженсен.
- О, - брови ползут вверх - "серьезно?". - Чертова прорва времени, чувак.
Дженсен кивает и отворачивается. Поднимает сброшенные на пол ночью футболку и рубашку и направляется в ванную, чтобы закинуть это в корзину для грязного белья.
- Двенадцать часов…а может быть, шестнадцать или даже восемнадцать! - громко негодует, провожая взглядом веснушчатую мускулистую спину, Джаред.
В душе начинает шуметь вода.

Кое-кто опять развесил его полотенце на горячих трубах возле раковины. Дженсен с удовольствием укутывается, благодарно ворча, и так его застает вошедший только что Джаред - с махровым полотенцем на плечах и…и все. Привычно поднимается крыша, щемит в груди и тяжелеет в паху.
На бедрах, под руками Джареда на влажной коже, мурашки. Он припирает Дженсена к стенке душевой кабинки, прижимается сзади, вмявшись пахом между ягодиц, и целует в шею, по кромке мягких мокрых волос, в позвонки под шеей и над лопатками.
Ему так идут веснушки, идут даже бутафорские брызги крови.
Дженсен переступает по холодной плитке, и пальцы у него на ногах поджимаются. Джаред отвлекается и подпихивает ему под пятку синий коврик.
Лучики в глазах - по радужке, лучики вокруг глаз.
Дженсен поворачивается неудобно и Джаред целует его, влажно, начав с левого уголка раскрытых губ, мазнув языком по щеке и, забравшись в рот, добирается до самого неба. Это странные такие поглаживания, далеко, глубоко и щекотно, в какой-то момент даже интимнее секса, и Дженсену это не нравилось ни с кем и никогда до того, как появился Джаред.

- А в чем дело? - говорит Джаред тоном, которым обычно и нарываются мальчишки.
"В чем, собственно, дело?!"
- Это сложно.
Они сидят на крыльце и ждут машину, потягивают кофе из одинаковых белых кружек. Съемки вечером, там перекраивают сценарий, Джаред слез с кровати и позвонил, как ни в чем небывало попросил приехать за ними на два часа позже. Получилось быстрее. Дженсен слишком серьезный, даже суров немножко.
- Думаю, не настолько, чтобы я не понял. Что?
- Ты знаешь. Я забываюсь.
Джаред молча смотрит на него, а потом очень убедительно говорит:
- Нет, чувак. Ты контролируешь себя и все остальное лучше, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Ты почти Бэтмен.
- Ты с кем-то путаешь. Ты…
Джаред ждет и уже устает ждать, а Дженсен только хмурится и смотрит на траву. Темный, сырой, давно нестриженый газон - ничего такого интересного.
- Я?..- Джаред готов надуться.
- Нет, я! - тряхнув головой, Дженсен поворачивается, ловит взгляд и отворачивается снова. - То есть, и я тоже. Пока все в порядке, но круглые сутки все так…иногда…. сумбурно, мы проводим там столько времени, вместе. Перестаешь чувствовать границы, не чувствуешь, не можешь нащупать - не соблюдаешь. Ведь уже задают вопросы, Джаред.
- Но это все еще шутки. Я что-то не так делаю? Провоцирую тебя?
Ну, это слишком явно, это не считается.
- Типа того, - Дженсен смотрит на него снизу вверх, наклонив голову, уже почти виновато, пытаясь объяснить.
Что когда они рядом, порой он пугается, что со стороны видно, насколько он не один, как пали его стены и что нет ни одной мысли, которую он мог бы считать полностью своей, когда вот он Джаред, только наклонись или руку протяни. Или просто посмотри, опять же, а он будет смотреть в ответ - это точно. Пугается, что заметят, какие они странные, сросшиеся, как сиамские близнецы, хоть и не ходят, взявшись за руки.
- Слишком близко? Так…Взгляды, жесты, полуслова, что у нас есть… - Джаред загибает пальцы. - Все? Все это неестественно?
- Это естественно и как всегда, - поправляет Дженсен, послушно ведясь на этот детский взгляд и на интонацию, которой Джаред так без стеснения пользуется. - Вдруг я не сдержусь? Потому что чувство, как будто я голый… Вот вывалимся мы из трейлера… Когда после… и такое чувство, что все смотрят только на нас, оглядываются и сразу…Заткнись, - он коротко бьет Джареда по усмехающимся губам кончиками пальцев. - У тебя все получается естественно, вообще-то. Это, наверное, дар. А я привык думать, прежде чем сделать.
- Круто звучит. Это дар - а я привык думать, - бормочет Джаред, придвигаясь, пристраиваясь к Дженсену под бок, пока нет никаких признаков, что Клифф подъедет в ближайшую минуту.
Дженсен предусмотрительно отводит руку с чашкой подальше, бросает взгляд на Джареда, подглядывающего за ним из-под челки. Запрокинув голову, одним глотком расправляется с остатками кофе, ставит чашку на ступеньку, на ощупь, и Джаред кусает его за подбородок, с размаху как-то не рассчитав и стукнувшись зубами.
Дженсен коротко выдыхает и пихает его локтем, но слишком слабо, чтобы это было знаком отстраниться.
- Да, и ты делаешь так, - дергает подбородком Дженсен, хотя недовольства в голосе не хватает.
- Как? - Джаред поднимает голову с его плеча.
Дженсен изображает - пристраивается в изгиб его шеи и цепляется за локоть. Падалековские волосы щекочутся, кожа горячая. Джаред улыбается.
- И вместо того, чтобы просто положить руку на плечо, ты почти держишь меня за шею.
- Это чтобы ты не выпадал из кадра.
- Ну да.
- Это привычки.
Дженсен просто смотрин на Джареда. Вроде "И?.."
- Я не буду менять их. Я просто не хочу.
И он прав. Дергайся - не дергайся.
Неожиданно резко ощущается контраст осеннего ветра и тепла, исходящего от Джареда, Дженсен резко ощущает тот жар, который под слоем одежды, и дыхание, Джаред сполз на ступень ниже и прижимается ухом к его груди.
Дженсен поднимает взгляд, смаргивая. Между землей и небом носятся обрывки мокрой темно-ржавой листвы.
- Ладно. У меня уже все затекло, где там наша машина, расчетливый засранец?

В конце концов Дженсен сублимирует и лупит Джареда сценарием прямо на глазах у съемочной группы. И Женевьев. Она смеется вместе со всеми и трет плечи, обхватив себя руками, как будто "нормальное по не калифорнийским меркам солнце" ее не греет совсем.

Вечером в машине Клиф что-то мурлычет себе под нос, а Джаред на пассажирском сидении стучит пустой бутылкой из-под минеральной воды о приборную панель. Ну, сел он подальше. А руки куда девать?
Дженсен устало щурится и трет переносицу:
- Джаред.
- О! - Джаред спохватывается и, быстро обернувшись, делает виноватое лицо и сжимает руки между колен. Костерман тоже замолкает, глянув в зеркало заднего вида.
Всю оставшуюся дорогу Джаред смотрит в окно с сэмовким выражением. Скорее всего, у Дженсена опять болит голова. Он даже наверняка уже проглотил таблетку, тайком, но она еще не подействовала. А он не любит по-настоящему страдать у кого-то на глазах (а кто любит?). Так что не стоит показывать ему свою жалость, по крайней мере, пока не можешь помочь. Джаред ждет. Провожает взглядом просвечивающие сквозь листья фонари и темные силуэты домов и трет кончик носа.

- Получилось? - спрашивает Джаред, когда все вроде в порядке, они дома готовят-подогревают себе ужин.
Он только что открыл банку, ест маринованные персики, поэтому губы сладко блестят от сиропа.
Отдых без свидетелей, только собаки: Сэди где-то в гостиной, а Харли носится туда и обратно из прихожей в кухню, сопя и стуча когтями по паркету.
Клиф и его жена, и все остальные люди - они замечательные, а Джаред и Дженсен - главные актеры. И им в последнее время часто нужно много места, все больше, просто - им, двоим. Как будто амплитуда их совместного движения слишком велика, и продолжает расширяться.
"Нечто вроде молодой семьи. Да. Все в конце концов должны съехать от родителей", - рассуждает Джаред про себя.
Дженсен пожимает плечами.
- Знаешь…я как-то не уверен…не заметил разницы, Джен, - осторожно говорит Джаред.
Дженсен облизывает губы, бросает на него взгляд искоса.
- Ну, кроме… - Джаред поджимает губы и облокачивается на столешницу, касаясь Дженсена плечом, быстро вздыхает: - может, еда потом?
Дженсен в фартуке. А Джаред даже не ходил за ним в трейлер на перерыве. Как послушный пес. Заскочил к себе, сунул в рот кислого желатинового паука и вернулся на площадку от греха подальше. Для чистоты эксперимента, даже если это было не так уж просто.
Дженсен думает о том же. Почти.
- Похоже, что Женевьев заметила, - тихо говорит он.
Джаред недоверчиво морщит нос. Дженсен вытирает пальцы о фартук и протягивает руку, чтобы убрать лезущие Падалеки в лицо волосы. Задержав руку на шее подавшегося навстречу Джареда, возвращается к плите.
Тут же Харли тычется влажным носом под колено: Дженсен ссыпает сочные мясные кубики на шипящую маслом сковороду. Такой зверинец на одной кухне.
- Почему ты так думаешь?
Дженсен выглядит, как будто вот прямо сейчас делает проблему из ничего, а Джаред очень не любит этого.
- Она сказала тебе что-то, выглядела испуганной, ошарашенной, многозначительно двигала бровями, когда провожала нас до машины, или что?
Дженсен махает на него деревянной лопаткой. Слишком много этого мерзкого страха - неожиданно - у него самого, он запихивает паранойю подальше, а частящий от беспокойства и неаккуратно маскирующий это небрежностью Джаред не облегчает дело.
- Она подошла ко мне после ланча, когда ты нарезал круги по площадке.
Джаред сегодня долго приставал к осветителям.
- И? - Джаред сгребает всякую мелочь у Дженсена из-под локтя, моет и возвращает на свои места в шкафчиках. Обычно он помогает больше, но сейчас у Дженсена в голове такие процессы, что ему нужно чем-то интенсивно заниматься, он в таком настроении всегда развивает бурную деятельность и ему нужно много места для рук.
- Спросила, все ли с тобой в порядке.
- Еще одна.
Дженсен кивает.
- Мы хреновые актеры? - сводит брови домиком Джаред.
Дженсен смотрит возмущенно и фыркает:
- По крайней мере, не обобщай. Хотя это оскорбительно в любом случае.
- Эй, это ты боишься, что не сможешь держать лицо после оргазма, - напоминает Джаред, ухмыляясь.
- Это не то.
- Не думаю, - говорит Джаред, вроде как серьезно все взвесив минуты спустя, и по тону ясно, что он имеет ввиду.
- Считаешь, она недостаточно умна?
Дженсен понимает, что Джареду нравится Женевьев. Может быть, он немного благоговеет перед всем маленьким и компактным, может, на него настроена ее харизма, может…в любом случае, опасно считать ее наивной. Ну, и тут есть немного ревности с его стороны. Хочется прояснить этот момент, хотя он и понимает, что это досадная мелочь, что-то нормальное, с чем не сочетаются его ненормальные запросы и ожидания.
Ожидания?
Дженсен морщится, сбрасывая в салатницу нарезанные перья лука, и нож скрежещет по доске.
- Считаю… да нет, просто мне не кажется, что она знает. Слишком надуманно. Это все.
Джаред трет глаза, Дженсен вспоминает, что уже довольно поздно и сразу зевает в ответ на эту мысль. Это заразно, так что Джаред зевает тоже, широко, запоздало прикрывает рот рукой, как будто мама до сих пор ругает его за обратное, а Дженсен сейчас тоже что-нибудь такое выкинет.
- Иногда кажется наоборот - слишком очевидно. Не знаю…ладно, - вздыхает Дженсен, опустившись на стул и упершись в колени ладонями. - Извини.
Виски ломит.
- Если отбросить все эти подозрения, что останется? - бодро спрашивает Джаред, надеясь покончить с этой темой, найдя что-то, что они пропустили в условиях легкой паранойи последних суток.
- Она спросила, все ли с тобой в порядке. Нет, не так. У нас с тобой, потому что ты странный.
На самом деле, не так уж все запущенно. Сложность заключалась не в том, как часто они использовали моменты, когда оставались наедине, в любое время. Скорее, в этом "давай не будем", в самом "нельзя". Обычно это неслабо раззадоривает само по себе.
- И что ты?..
- Полнолуние приближается.
Джаред смеется, не прекращая жевать, и лист салата, торчащий изо рта, двигается.
- Почему она не спросила у меня?
- Решила, что ты опасен, - предполагает Дженсен. Под угрожающим взглядом добавляет полувопросительно: - Не хотела быть навязчивой.
- Да она и между дублями как-то не очень со мной общается, - смешно складывает губы бантиком Джаред.
- Да?
- А ты не заметил?
Дженсен отводит взгляд, и у него дергается уголок рта.
- Зато во время съемок хохочет громче всех. Когда ты что-нибудь отмачиваешь, с чего все по инерции смеются. И эта ее постоянная…это улыбка, да?
- Гм…типа, ага.
- Говорю же, странная.
- Да нет, забавно.
- И она на тебя смотрит.
- А что такого?
- Да ничего. Ради бога, - передергивает плечами Дженсен.
Джаред дожевывает и:
- А ты не ревнуешь?
И вопросительно смотрит. Посерьезнел так.
- А надо?
Джаред опускает глаза, на щеках ямочки.
- Зато мы определились с диагнозом, - замечает Дженсен и подпирает щеку рукой.
- О, нет, - все-таки говорит Джаред, сообразив.
- Почему нет?
- Потому что слишком просто.
- У тебя же нет проблем с самооценкой, нет? Не она первая, - пожимает плечами Дженсен, делая глоток холодного пива из бутылки. - Просто это самое…
- Не лучшее, что может случиться.
- Неудобное.
- Нам с ней еще долго вместе сниматься.
- Бессмысленное, - говорит Дженсен, пиво громко булькает у него в горле в наступившей тишине.
- Ага, - говорит Джаред.
Дженсен вздыхает.

Устало сгорбившись, Дженсен сидит в уголке дивана, под лампой, и читает сценарий.
Нужно сказать им, чтобы не выделяли, что они там выделяют, такими кислотными маркерами, как будто он слепой или у него проблемы с концентрацией. А то ведь появятся.
Джаред гремит хламом в шкафу в прихожей, ходит, ищет, наверное, какой-нибудь мячик для собак, эти игрушки вечно попадаются под ноги, а когда нужны - теряются. Дженсен поднимает глаза и снова утыкается в текст. А там снова Руби.
- Давай, девочка, гулять, - зовет Джаред хандрящую с Дженсеном за компанию Сэди и шуршт курткой. - Джен. Пойдем с нами. Подышим, - он сжимает в кулаке два поводка, удерживая взволнованных собак, лохмат и просит. Дженсен улыбается и снимает очки.

Облака сползают с неба, как купол, накрывая кусок горизонта.
Харли дергает поводок, но Джаред уже набегался и запыхался, теперь просто стоит и втягивает носом воздух.
- Какие звезды, - говорит Дженсен. Джаред кивает, сияя ярче всех, а Дженсен доводит свою мысль до конца: - завтра, наверное, резко упадет температура. С собаками на газоне не поваляешься.
Джаред поворачивается, чуть нахмурив брови, и вздыхает.
- Ты предвидишь?
У него покраснели кончики ушей, но едва ли он на самом деле заметил холод. Изо рта едва не идет пар (а может и идет, но его сдувает ветер) и мерзнут руки. А зимой в Ванкувере пальцы мерзнут даже, если просто слишком долго сидишь за лэптопом.
- Слышал, как по радио в машине передавали.
Кофе, - думает Дженсен, - горячий кофе. Не очень крепкий и со сливками, так уж и быть. Или Джаред захочет чай, потому что кофе не даст этому йети глаз сомкнуть, тогда будет чай, что тоже неплохо. И горячий душ. И спать.
- Все, пойдем греться, - говорит он и тянет Джареда за руку.

Утром Джаред поднимается и идет собираться на съемки.
Дженсен выныривает из сладкого утреннего сна только чтобы, приоткрыв один глаз, подгрести под себя вторую подушку, еще теплую и уютно пахнущую Джаредом, и услышать звук шагов на лестнице.
Джаред выталкивает собак на улицу, пока они не стали скулить так, что будет слышно на втором этаже. И сам торопится, чтобы не было слишком большого соблазна вернуться и забраться обратно в кровать к...
Прежде чем сесть в машину, он смотрит на занавешенное окно спальни и кривовато улыбается. Без Дженсена день будет долгим и эмоционально тяжелым - Сэму без Дина тоже несладко приходится.

Джаред ковыряет красную ленту своей отметки носком ботика.
Ему, в принципе, интересны диссонанс и противоречие в роли, их новые грани, возможность показать, на что он способен, как вырос. Он улыбается и хмыкает, и думает, что это все же бывает, как, наверное, у всех, как, например, в офисе - опустошение после слишком масштабного проекта, в конце года, квартала. Или без заметной причины, вроде как Дженсен сказал - в космосе что-то. Фонит. Процессы, рождающие другие процессы, и снова, и снова. И нужда к чему-то придти, не к концу - к ощущению. Джаред чаще ощущает, чем теряет это чувство. Но сейчас…
Как будто над нами черная дыра разверзлась, - думает он.
Это напряжение. Плотные разошедшиеся графики и Дженсеновы эксперименты по самоконтролю.
Мимо по деревянному настилу грохочет аппаратура, Джаред провожает взглядом истертые колесики, отпуская мысль. Жмурится и вздыхает, прокручивая в голове предстоящую сцену, разминает спину. А потом, дернувшись, оборачивается, когда незаметно подошедшая Женевьев трогает его за плечо. Она все время немного тянется вверх, шея и лицо, и руки. Вот сейчас это видно.
- Привет, - говорит он.
От нее пахнет какими-то ягодами, когда Джаред, машинально поддержав девчачью манеру здороваться, едва не касается носом ее уха, правда, только с одной стороны. Он удивлен и не очень соображает еще, присматриваясь - это как когда смотришь фильм и так внимательно наблюдаешь за лицом актера, что забываешь следить за словами.

В первый пятнадцатиминутный перерыв он не идет к себе, а садится на скамейку под брезентовым навесом. Едва заметно моросит дождь, капли мелкие и холодные. Джаред смотрит в сторону трейлера Дженсена - занавешенное окно отливает белым в сером дневном свете. Потом он опускает голову и сидит так, закрыв глаза и упираясь ладонями в холодное дерево.

Неожиданно: к вечеру они с Женевьев уже разговаривают. Джаред то отрицает все, мысленно, то начинает верить, что Дженсен был прав в обоих случаях, на самом деле: она знает и…другое тоже. Но, если она знает, то Джаред не уверен, что это так уж страшно.
Он заправляет за ухо лезущие в глаза волосы. Она тоже поправляет прическу.


"Мак передает привет, - говорит Дженсен, когда Джаред наконец оказывается дома. - Она издевалась надо мной и сказала, что ты сделал из меня ДОМОХОЗЯЙКУ. Мне что, поучаствовать в родео, когда в следующий раз буду в Техасе?"


*

Вечером Дженсен переписывается с сестрой, прогуливаясь по супермаркету, ноет про подскочившие цены на овощи, которые к тому же не пахнут так, как им положено. Мак называет его "хорошей женой", при том, что ничего такого не может иметь ввиду. Но что-то подобное Дженсен и начинает чувствовать позже, когда приходится выстоять огромную очередь - рабочий день совершенно точно закончился у всех кроме Джареда.
Ну да, Дженсен закупает продукты. И этим занимался бы Падалеки, выпади ему выходной, когда опустел холодильник. Он, улыбаясь уголком рта, набирает Джареду смс - где-то между рядами с оливковым маслом и хлопьями.
В последнюю очередь берет несколько видов мороженого. Потому что этим они поделятся. Много кислых желатиновых червяков, потому что ему нравится вырывать их у Джареда изо рта, и много всего остального, потому что для Падалеки не бывает много сладкого и еды вообще.


*

Что-то такое он и предполагал. Свет в доме не горит. Когда Джаред осторожно щелкает выключателем в коридоре и, скинув куртку и кроссовки, заглядывает в темную гостиную, то видит Дженсена, свернувшегося клубком на диване.
Вряд ли он собирался засыпать. На столе рядом с пустой пепельницей кружка и очки, а на ковре вниз страницами валяется раскрытая книга. Что-то про индейцев, мягкая обложка глянцево-коричневым отливает в падающем на пол из дверного проема светлом прямоугольнике.
Дженсен спит, не сложив ладони под щекой, а накрыв ими голову. Кажется, что крепко, но Джаред крадется, наклоняется над ним, и Дженсен тут же поворачивается, открыв лицо.
- Шоколадное печенье и молоко, - выдыхает он сонно.
- Где?
- На кухне.
Джаред улыбается и коротко целует его в губы.
- Что еще?
- А что еще ты хочешь? - вздыхает Дженсен.
Джаред, не особо задумываясь, опускается перед ним на колени и гладит бок, забравшись пальцами под расстегнутый джемпер. Дженсен протестующее вскрикивает, потому что с улицы руки еще холодные, но ничего больше не предпринимает. Лениво моргает, пряча блестящие в полутьме глаза.
- Пока это все, - Джаред кладет голову Дженсену на живот. Щека тоже холодная, и нос.
Когда Дженсен рядом, все ощущается иначе - внутри и снаружи. Возможно, он прав, и не показывать всем вокруг огромное кое-что, которое небезопасно показывать - хоть и хочется иногда - уже совсем не в их власти. Может, не зря фанатки уже написали об этом не одну сверхъестественно извращенскую Библию.
Согрев обе ладони у Дженсена под одеждой, Джаред помогает из нее выпутаться. Дженсен снимает футболку через голову и отбрасывает, Джаред запускает пальцы в его короткие взъерошенные волосы - проводит от уха к затылку, вниз по шее, жадно, растопырив пальцы. Дженсен подается навстречу. Они сталкиваются губами, толкаются языками в рот друг другу, сначала смешно, по очереди, потом сплетаются, мокро, едва не мыча. Джаред, обнимая, притягивает Дженсена еще ближе и тому приходится соскользнуть с дивана на ковер. Его губы и сам он с терпкой горечью кофе, сонное тепло, запах его волос, тела, какая-то остаточная нота одеколона. И запах, принадлежащий только этому дому, который прилип к ним обоим. А собственный запах Дженсена всегда сводил Джареда с ума, с самого начала, скорее всего. Да стоило только подумать - это запах Дженсена!.. На уровне инстинктов.
И вот Джаред целует его плечо, время от времени задевая горячую кожу зубами. Мышцы Дженсена вздрагивают от таких уколов удовольствия, он сбивчиво дышит и, вцепившись в Джареда, медленно стаскивает с него рубашку. Джаред, облапив-огладив всю спину и скользнув большими пальцами по ямочкам на пояснице, слегка сжимает Дженсеновы ягодицы под мягкой тканью домашних штанов. Дженсен наваливается на него так, что Джаред ударяется о журнальный столик, стоящий слишком близко к дивану. Приходится наклониться в обратную сторону, и Дженсен, практически сидящий у него на коленях, выворачивается из рук и поворачивается к дивану, сгибается… Света маловато, - и это, видимо, будет последней мыслью Джареда. Он прижимается к Дженсену сзади, губами к уху.
Ладонью по прессу, ниже, пальцами, привычно, плотно закрыв глаза и глубоко шумно вдыхая. Дженсен дергает головой, потому что выдохи приходятся ему прямо в ухо и это щекотно, но сейчас он не может смеяться.

*

Когда-то это было примерно так:
- Он мало кого к себе подпускает. Я не должна тебе этого говорить, конечно, Джаред. Но этот его внутренний круг, он его душит, ограничивает. Не знаю, как сказать.
Донна вытирает лоб тыльной стороной ладони, пальцы в муке.
- Будь терпелив. Это удивительно, но он к тебе тянется.
Джаред кивает, сложившись на маленькой кухонной табуретке, смотрит на свои пальцы, липкие от джема.
Дженсен смотрит футбольный матч с отцом и с парнем своей сестры. Слышно крики болельщиков, свист, голос комментатора и голос Маккензи иногда.
"Джаред, у тебя же большие руки. Раздвинь этот круг"
Дженсен сидит в уголке дивана, руки между коленями, пальцы в замок сцеплены, в глазах блики мелькают телевизора, и отражается зеленое поле. И рот приоткрыт.
- Было такое, что он кого-то упоминает - поедем туда-то, у той-то вечеринка, имена мелькают, часто такие, которые у всех на слуху, знаешь. Но он перестает упоминать кого-то прежде, чем закончится шоу.
Джаред поднимет взгляд на секунду и кивает снова. Он чувствует ее нервные шаги рядом - три к окну, один прерывается, разворот.
- О тебе он говорит второй год.
Он говорит мало, как будто смущается даже, вздергивает брови, улыбаясь или отмахивается и делает вид, что очень занят. Второй год Дженсен очень занят.

Потом было это:
- Тихо, дети, папочке нужно выдохнуть.
Машинальным движением почесывая скулящего и тянущего ошейник Харли за ухом, Дженсен смотрит, как за стеклом прикрытой двери, из-за которой весенней сыростью тянет, стоит Джаред.
Он ерошит себе волосы, вода стекает по лбу, капает с кончика носа, скользит по сжатым губам, по покрывшейся мурашками шее. Кадык судорожно двигается под кожей.
Сохнущие сами по себе после дождя волосы Джареда вьются сильнее обычного, они мягкие и как будто льнут к пальцам, если дотронуться. Джаред сейчас выглядит моложе, но побледневшим, усталым.